На Украине продолжается процесс публичного отрицания Минских соглашений, причём на сейчас раз стало ещё серьёзнее: теперь уже высказался министр иностранных дел Кулеба, а он после главы государства — второй человек в стране, который имеет право говорить официально от лица всей Украины по вопросам внешней политики. Итак, что же он заявил? А главное — что же это должно означать на практике?..
В своём интервью для польского издания Rzeczpospolita министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба, отвечая на вопрос об особом статусе для Донбасса, сказал буквально следующее:
«Ни один регион Украины не получит право вето на какие-либо решения, касающиеся всей страны. Это написано в камне! Таким образом, не будет никакого особого статуса, как это себе представляет Россия, не будет права вето».
Почему многие боятся подобных разговоров? Есть опасения, что выйдя официально из Минских соглашений, Украина может счесть, что теперь у неё развязаны руки от своих международных обязательств, и перейти к силовому сценарию на Донбассе. Это понятно. Вот только — не совсем верно!
Честно говоря, от Украины ничего не зависит: Минские соглашения закреплены резолюцией Совебеза ООН и носят неотменяемый юридически обязывающий характер. Это обязательство Украина с себя снять не может по одной причине: Совбез ООН имеет право налагать обязательство на страны, не интересуясь, согласны ли они их принимать.
К тому же перейти к силовому сценарию Киев и так всегда мог, причём не выходя из Минских соглашений: потом всегда можно было бы играть, что мы всё соблюдали, это опять Москва нарушила.
Ну а главное: выход Украины из Минских соглашений — это именно выход Украины. Она и будет виновата. Ни США, ни Европа пока не говорили, что отказываются от этого соглашения — наоборот, всякий раз подтверждали приверженность им. Неудобно будет от этого отступать.
Так что есть главный вывод, в который всё ещё пока слабо верится: возможно, мы наблюдаем движение к тому, что Украина сама отпустит свои регионы. Или как минимум — такая возможность может обещаться сейчас нашей стороне на переговорах. И это многое бы объяснило.
